– Да, качнули землю. Пугнули черепашку.

– Какую черепашку? – не понял Фагим.

– Да так, это своим мыслям. Ты боишься их настолько, хотятебе ничего не сделали, что хочешь их погубить там, у Ящера?

– Хочу.

– Но они уже и так в мире мертвых. Оттуда нет выхода.

– Я знаю. Но вдруг найдут?

– Но если его нет вообще?

Фагим покачал головой:

– А вдруг сотворят? Прорубят? Проломят?

– А это возможно?

Фагим заорал, теряя терпение:

– Не знаю! Никто на свете не знает! Но этим троим ужеудавалось сделать то, что раньше никто не делал.

Аристей снова ощутил забытое желание превратиться вчеловека.

– Да, они не сидят сложа руки. Не ждут, что боги или маги заних поработают… Но ты ведь знаешь, что белый свет обречен? Что они могутизменить за оставшиеся три дня?

– Не знаю, Аристей. Все равно мне тревожно.

– Не понимаю тебя, Фагим. Они стремятся спасти мир. А тыхочешь им помешать. Почему?

Фагим опустил голову.

– Аристей, мы слишком мало… слишком мало знаем. Тот, ктозамыслил разрушить мир, намного мудрее нас. А Великий Род, бог всех богов,пальцем… пером не шелохнет, чтобы остановить разрушение. Значит, в разрушениимира есть великий смысл. Мы, малые и слабые, не видим, но это не значит, чтоего нет… Ведь ты, мудрый чародей, прожил много веков, ты мудрее этих троих изЛеса, но ты же не бросаешься спасать мир?

– Мне все обрыдло, – сообщил Аристей. – Потому и невмешиваюсь, а не затем, что зрю великий смысл. Эти трое как дети: увиделинесправедливость – кидаются выправлять Правду.

– А где ты видел мудрых детей?

Аристей снова ощутил желание сбросить перья и побыть вчеловечьей личине по своей воле.

– Ты прав. Что ты хочешь?

– Ты можешь проникнуть в мир мертвых. Там где-то есть ручеймертвой воды. Если хоть капля мертвой воды упадет на живого, он умрет сразу…

– Ты же говорил, что мертвая вода заживляет раны!

– Да. У трупов. Но они остаются мертвыми. Я не думаю, чтоэти трое двуногих зверей сумеют пройти далеко, там их ожидает всякое, ведь этомир Ящера, но все же, все же…

– Я понятия не имею, как туда попасть, – прервал Аристей. –Туда даже вороны, несмотря на дарованную им милость, все-таки не летают. Непредставляю, где искать ручей мертвой воды. Вообще ничего не представляю.

Фагим поднялся, глаза сияли.

– Все будет. Мой хозяин откроет тебе дорогу, укажет, гдеотыскать ручей, как найти этих троих… если они еще будут живы и не в плену уЯщера.

Он был уже на пороге, когда Аристей спросил остро:

– Разве твой хозяин, Мардух, не погиб?

– Теперь у меня другой хозяин, – ответил Фагим голосом,подобным грому. – Мардух был песчинкой под его ногами.

…В морозном воздухе мощно пахло гарью. Олег мчался так, какеще Мрак заставлял их бегать в Лесу – длинным размашистым шагом, когда силрасходуешь не больше, чем при ходьбе. Таргитай не отставал: суровый,сосредоточенный, временами совсем не похожий на прежнего увальня.

На лиловом небе клубился черный дым, вздымался столбом.Горели дома, суетились человеческие фигурки, выносили вещи. Не было привычныхкриков, плача, а в остальном все так похоже на горящее село полян, что Олег втревоге оглянулся на Таргитая.

Певец, белый, как тот снег, по которому бежали, ринулся кселу, упал, схваченный за шиворот могучей рукой.

– Не понимаешь? Это сделано для нас.

– Кто?.. Почему?

– Мрак… возможно.

– Но зачем?

– Иначе вряд ли мы бы прошли.

Таргитай вывернулся из хватки волхва, ноги понесли его какна крыльях уже мимо села. Снег, покрывший золотые волосы, сорвало встречнымветром. Глаза горели надеждой. Село еще горит; если поджег Мрак, то прошелздесь совсем недавно!

Наперерез выбежали люди в звериных шкурах, лохматые, срогатинами. Олег выставил перед собой Посох: хоть и без магии, но плоть Прадубакрепче железа. Таргитай на бегу выдернул Меч. Стоптали передних, кого-то Олег сбилПосохом как дубиной, двоих Таргитай разметал ударами Меча.

По узкой улочке пронеслись как буря. Таргитай с разбегавышиб ворота, а Олег сбил с ног двух стражей. Оба тупо глазели на пожар, зарогатины схватиться не успели.

– Видишь, – крикнул Олег на бегу, – никого убивать непришлось!.. А если бы не пожар?

– Ну… Тогда зачем ты двоим разбил головы?

Среди распростертых тел двое не шевелились, другиерасползались, оставляя на снегу мокрые следы.

– Ладно, – бросил Олег хмуро. – Они мертвые только дополудня.

– А потом?

– Оживают в полдень. Идут пировать.

– Олег, – уличил Таргитай, – так только в вирии, ты самговорил.

Дорога пошла вниз. Края поднимались, вскоре бежали поширокой расщелине, а стены угрожающе пошли на них с двух сторон. Обе выгляделикак глыбы из черного стекла. Багровые сполохи играли на черном, прыгали сизлома на излом. Таргитай дергался: тени казались страшными чудищами.

Далеко впереди, загораживая ущелье, лежал огромный зверь.Размером с гору, в панцире, весь из рогов, шипов и костяных наростов. Стенывздымались на десятки саженей, гребень зверя торчал выше стены. Бокамизакупорил выход так, что мышь не протиснется. Крохотные глазки, закрытыетяжелыми надбровными дугами, на приближающихся людей смотрели тупо ибессмысленно.

– Сделай что-нибудь! – крикнул Таргитай отчаянно.

– Магия живых… не действует.

– А мертвых?

– Ты уже хочешь стать мертвым?

А мне пока не хочется стать им, мелькнула в головегорячечная мысль. Таргитай замедлил бег, вытащил Меч и начал заносить надголовой для удара. Бесполезного: Меч пьет только человеческую кровь. Чувствовалсильнейший страх, теперь за Мрака: возможно, оборотень сейчас всего всотне-другой шагов бьется за свою жизнь!

Олег догнал, бежали плечо в плечо. Всегда бледное лицоволхва было вовсе желтым, зеленые глаза потемнели. Худые как птичьи пальцыстискивали Посох так, что едва не сминали, как сырую глину.

– Ты заходи слева… – начал Таргитай.

Олег прервал: